Игорь Чечушков – кандидат исторических наук и Ph.D. в антропологии. В России он работал в РАН. После начала войны и на фоне репрессий он сначала уехал в Непал, затем – в Казахстан, после чего вместе с супругой Дарьей перебрался в США. Сейчас он преподаёт курс археологии и ведёт исследовательскую работу в Университете Колорадо в Болдере. О своей эмиграции Игорь Чечушков рассказывает в интервью «Доводу».
Житель города Владимира Игорь Чечушков стал первым в регионе и одним из первых в России, кто подвергся преследованию за антивоенную позицию. 24 февраля 2022 года, в день, когда российские войска вторглись на территорию Украины, Игорь вышел с одиночным пикетом на Театральную площадь. Поскольку статей о «дискредитации» и «фейках» про армию на тот момент не существовало, суд признал его виновным в организации незаконной публичной акции и арестовал на одни сутки («Довод освещал этот судебный процесс).
– Давайте восстановим хронологию. В начале марта мы писали, что после задержания в ходе антивоенного пикета вы улетели в Непал. Как после этого развивались события?
– Потом прилетел, мы сделали документы для США, особенно долго делали документы на собаку, и в сентябре уехали в Казахстан, потом в ноябре оттуда в США. Мы поехали в Казахстан за неделю до мобилизации, а потом выехали на несколько дней в Екатеринбург, и по иронии судьбы именно в эти дни объявили мобилизацию, и ночью срочно уехали обратно в Казахстан.
– Проблем с выездом из страны не было?
– Я был в Екатеринбурге на автомобиле. Ровно в тот же день после речи Путина я поехал в сторону границы в город Троицк Челябинской области. На границе простоял 12 часов, всю ночь, потому что очередь уже скопилась. Утром 22 сентября я границу прошёл и был в Казахстане. Вопросов ко мне не было, во-первых, по возрасту [Игорю 40 лет], а, во-вторых, потому что за сентябрь я пересёк границу с Казахстаном уже в третий раз. Сначала мы были в экспедиции в начале месяца, затем была поездка в консульство на собеседование, поэтому в третий раз я на вопрос пограничника о цели поездки ответил: «Рабочая», и вопросов не возникло. Но нужно сказать, ещё всех пропускали – никаких разнарядок, видимо, из Москвы тогда не спустили.
– В США, несколько я понимаю, вы попали не через Мексику, как это сейчас популярно. Расскажите, как вам удалось получить визу?
– Через американских коллег я получил приглашение на позицию Research Scholar в университет, и в Казахстане мы получили визы. Американцы сейчас многим учёным из России и Украины дают такие приглашения на год, в университеты. В основном все едут по программе Scholars at risk, у нас была схожая ситуация, но мы сами просили, без программы. Многие мои коллеги так по разным университетам разъехались.
– Скажите, а почему вообще вы решили ехать именно в США?
– Потому что это единственная страна, где я мог найти способ быстро и практически гарантированно получить въездную визу и где понятно, что делать с работой. Начали процесс мы в апреле, в начале сентября визы уже были в паспортах. В условиях того, что консульства США по-прежнему открывают очень мало слотов для россиян – это было очень быстро. Кроме того, я жил в США с 2012 по 2018 год, пока учился в аспирантуре. Именно поэтому не было проблем с визой – у меня довольно обширные связи в академическом мире в США.
– После отъезда в Непал к вам домой приходили силовики. Что они хотели?
– Были два визита из полиции к нам домой. Оба раза я отсутствовал во Владимире, а по возвращении, разумеется, в отдел не ходил, хотя именно это и просили сделать: «Подойти для беседы». В течение лета я был во Владимире, но никто не приходил. Затем в сентябре я из Владимира уехал и уже не возвращался.
– Вы полгода прожили в России, пока оформляли документы. Что вы чувствовали в это время? Участвовали ли в других антивоенных акциях?
– Нет, потому что у меня «организаторская» статья. Повторное нарушение – до 5 лет лишения свободы. Областной суд в апелляции отказал, оставил решение первой инстанции о назначении мне ареста за одиночный пикет в силе. А до ЕСПЧ дело уже не дошло.
Что я испытывал? Да и до сих пор испытываю: горечь и стыд за страну и людей. Хотя как историк, неожиданным я это не считал. Становление фашизма в России было заметно с конца 2010-х. 24 февраля фашизм окончательно победил и утвердился как способ общественного устройства.
– Основной причиной вашего отъезда можно назвать именно несогласие с военным вторжением в Украину? Или были другие причины?
– Основная причина – установление фашистского режима. Вторжение в Украину – это ведь только следствие. Свежий закон об отмене повесток – это абсолютно фашистский закон, антиконституционный. То есть именно факт поражения гражданина в правах без решения суда, лишь на основании неявки в военкомат.
– Чем вы сейчас занимаетесь в Штатах?
– Я – кандидат исторических наук, Ph.D. в антропологии. В России я работал в РАН. Сейчас преподаю курс археологии, веду исследовательскую работу в Университете Колорадо в Болдере. Вы можете ознакомиться с предметом моих исследований.
Когда мы сидели в отделе полиции после задержания, к нам пришёл какой-то полковник и начал мораль читать про то, как Родину любить, ну и угрожать слегка. Я ему говорю: «Вы знаете, я кандидат исторических наук, вы уверены, что хотите побеседовать со мной о справедливом устройстве общества?..». Он на это ответил: «Я все про вас знаю», – и ушёл, не закончив беседы.
– Не могу не спросить. Сталкивались ли вы с какой-либо дискриминацией в США на фоне российского гражданства?
– Нет. И это практически невозможно. Напротив, только поддержка и помощь. Конечно, наверняка можно встретить руссофоба, но мне за 10 лет не попадались.
– Насколько сложно интегрироваться в новое общество? Можете дать совет читателям «Довода», которые задумываются об эмиграции?
– Мне это уже все легко: я знаю язык, у меня есть среда – пусть это и своеобразный «академический пузырь». Я не знаю имею ли я право советовать эмигрировать. Это сложный этический выбор и я не очень понимаю спикеров, вроде Каца, которые активно призывают мужчин уезжать. Все уехать не смогут… И тем, кто остаётся, приходится и придётся в будущем иметь дело с фашистским режимом и его последствиями для страны. Я не думаю, что эмиграция – это сильный и смелый выбор. Скорее, это как раз таки довольно трусливый выбор. Остаться и бороться – это смело, но, как видите, не про меня.
– Иногда бороться из-за границы эффективнее.
– Наверное. Но у меня такой возможности особенно нет. Я могу только продолжать делать своё дело – заниматься социальной наукой, и надеяться, что это сослужит службу человечеству.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: