Программист Степан Строгин уехал в Киев в 2016 году. Он принципиально не называет свой отъезд эмиграцией, хотя основную часть времени проводит в столице Украины. В России Степан был активным участником движения в защиту прав избирателей «Голос» и волонтерского движения СОНАР. Он наблюдал за выборами по всей стране и даже за границей. О том, как он живёт в Украине, читайте в нашем интервью.
— Когда ты решил поехать в Киев и почему? Это было уже после Майдана?
— Нет, в первый раз я побывал в Киеве ещё до Майдана. Это было в 2011 году. Тогда это была разовая поездка в отпуск. Потом я приехал в Киев в мае 2014 года, чтобы наблюдать за президентскими выборами.
— Ты много лет был наблюдателем, активным участником движения СОНАР.
— Да, с 2012 года я наблюдаю на разных выборах в России, в Москве и регионах: был во Владимире, Самарской области. Работал на выборах в Европе: Черногории и Польше.
Наблюдатели из Москвы приехали работать на выборах 6 апр. @stefan_iljic @v_vaysenberg Провел для них мини-экскурсию. pic.twitter.com/T9toVb7lfa
— Илья Косыгин (@ilyakosygin) April 4, 2014
— А как у тебя родилась идея поехать в Украину? Это было как-то связано с Майданом или тебе было всё равно, за какими выборами наблюдать?
— И то, и то. Тогда это была очень широкая кампания, в которой участвовало несколько сотен наблюдателей. Я работал координатором наблюдения в Луганской области. Нас только в одной Луганской области была пара десятков человек. Тогда уже провозгласили «ДНР» и «ЛНР», поэтому выборы проходили только в северной части области.
— Разумеется, на оккупированных территориях они не могли проходить.
— Да, хотя сначала их там пытались организовывать. Но потом на территориях, где уже был какой-то контроль сепаратистов, вооруженные люди закрыли окружные [избирательные] комиссии. К кому-то приходили домой… Но это было давно, я уже не очень хорошо помню подробности. Словом, примерно в половине районов Луганской области выборы провести не получилось.
— Но это же необычная ситуация: Россия напала на Украину, и ты — россиянин — едешь наблюдать за украинскими выборами. Это не вызывало каких-то вопросов, не воспринималось как провокация? У тебя не было таких проблем?
— На одном участке у меня возникли такие проблемы. Думаю, это был лишь повод, чтобы удалить наблюдателей. Но это был только один участок из примерно десяти. Разумеется, у многих наблюдателей возникли сложности с пограничниками. Однако с обычными людьми таких проблем не возникало.
— А кто вас направил на эти выборы, как вы зарегистрировались в качестве наблюдателей?
— Мы были международными наблюдателями от европейской некоммерческой организации. С нами были и литовцы, и немцы [всего было зарегистрировано 823 наблюдателя].
Примечательно, что я тогда забыл в Киеве своё удостоверение международного наблюдателя, выпущенное Центральной избирательной комиссией Украины. Поэтому на участках в Луганской области я находился в качестве журналиста. С этим проблем не возникло.
Избирательный участок в селе Денежниково Луганской области. Фото: Елена Глушко
— И как проходили выборы? Ты не обнаружил нарушений, повлиявших на исход голосования?
— У нас была мобильная группа, которая в течение дня голосования проехала порядка 10 участков. И мы не сталкивались с нарушениями, которые, на наш взгляд, могли бы повлиять на исход голосования. Но, насколько я помню, на одном участке нас довольно грубо удалили. Это было ещё до его закрытия. А потом нас не пустили на подсчёт голосов.
— А что было потом?
— После наблюдения я сначала задержался на Украине, отправился в путешествие во Львов, Закарпатье, ещё куда-то. Потом я вернулся в Великороссию и остался там на пару лет. А зимой 2016 года я переехал в Киев.
— С чем это было связано?
— Мне Москва надоела. Почему именно в Киев — просто так получилось. Я искал работу по специальности в разных городах Европы. В итоге, нашел её в Киеве: меня пригласили работать программистом в одну из компаний. Город мне очень понравился. Я его полюбил и сейчас отношусь к нему как к родному. Здесь я отдохнул от московской суеты, а после вернулся в Москву (потом я ещё несколько раз возвращался). Словом, для меня оба города — любимые и родные.
— Значит, сейчас ты в Киеве работаешь программистом в IT-компании?
— Я уже несколько раз поменял работу. Сейчас я работаю удаленно. За это время пожил ещё в нескольких городах. Но в последнее время преимущественно живу в Киеве. Однако, возможно, в будущем это поменяется.
Фото: Денис Бочкарев
За последние 5 лет я год или полтора жил в других местах, но постоянно возвращался в Киев. Немного пожил в Москве и Ярославле, а в Украине — во Львове, Херсоне (я считаю, что это довольно недооцененный город) и Харькове.
— Значит, у тебя есть вид на жительство?
— Да, у меня есть временный вид на жительство, мне его каждый год приходится продлевать, и пока это получается. Я нахожусь здесь как представитель иностранного СМИ. Для этого нужно обратиться в министерство информационной политики и культуры (оно несколько раз меняло название), где тебе выдадут справку, с которой нужно идти в миграционную службу. Я по-прежнему принимаю участие в «Голосе», работаю во время больших выборов — пишу новости.
— Ты много где был, но всё равно возвращаешься снова в Киев. Значит, этот город для тебя чем-то особенный?
— Знаешь, просто бывают города, в которых чувствуешь, что это свой город. Иногда приезжаешь в какой-нибудь прекрасный город, который действительно хорош для жизни. Например, Париж или Берлин. Там прекрасно быть туристом, у этих городов очень увлекательная история, есть свой облик и своя душа. Но, тем не менее, я не чувствую, что в этих городах лично я мог бы жить.
— Т.е. речь идёт не о какой-то рациональной, а об эмоциональной привязанности?
— Да. Из более рациональных объяснений я бы сказал, что здесь меньше полицейщины, чем в Москве. Это очень важно, и это было, наверное, первое, что меня привлекло в Киеве. Но потом появились и другие причины. Я стал знакомиться с историей города, узнавать, когда были построены разные улицы, какие люди здесь жили.
Например, здесь работал академик Лебедев, один из создателей советских ЭВМ. Здесь жил Сикорский, ещё кто-то…
— Бердяев здесь жил, он учился в Киевском университете…
— …Между прочим, были ли вы в доме-музее Булгакова? Обязательно нужно сходить. Я предлагаю погулять по булгаковским местам. Было бы здорово показать улицы города, описанные в «Белой гвардии». Это, кстати, еще одна причина, которая сроднила меня с Киевом. Интерес к истории города в целом и, в частности, «Белая гвардия». Когда читаешь книгу и видишь Алексея Турбина, убегающего от петлюровцев по улицам, по которым ты только что гулял… Это совершенно новый уровень погружения.
Прогулка по местам, описанным в романе Михаила Булгакова «Белая гвардия»
— Получается, ты человек, который постоянно путешествует?
— Возможно. Когда ты меняешь обстановку, то получаешь новые впечатления. В Киеве я жил в нескольких исторических местах, просто чтобы познакомиться с городом поближе.
— Ты говоришь, что в Киеве меньше полицейщины. Интересно об этом поговорить. Ты интересуешься внутренней политической жизнью Украины?
— Да, я участвую [в политической жизни], хотя и не очень активно. Например, недавно Верховная Рада приняла закон, который может существенно затруднить работу инженеров-программистов. Так называемый проект «Дия Сити». Есть приложение «Дия» — это что-то вроде российских госуслуг. Но «Дия Сити» — это другое, это нечто, напоминающее Белорусский парк высоких технологий. Отдельная правовая зона для компаний, работающих в области информационных технологий.
— Так это же хорошо.
— Нет, это очень нехорошо в нашем случае по целому ряду причин. Во-первых, работа в «Дия Сити» не даёт никаких преимуществ по сравнению с тем, как мы работаем сейчас. Соответственно, регистрироваться в ней нет большого смысла. Но это было бы безвредно, если бы не параллельные законопроекты, способные сильно усложнить жизнь инженерам, работающим в качестве предпринимателей-физических лиц. Среди украинских программистов это распространено повсеместно. И законопроект сильно затруднит нашу работу. Сейчас мы работаем по договору оказания услуг. Это не регулируется трудовым кодексом.
С одной стороны, частные предприниматели не получают каких-то социальных гарантий (отпуск, защита от необоснованного увольнения). Но так работают 95% украинских программистов. А государству это не нравится, потому что так мы платим меньше налогов. С новыми правилами работать станет менее выгодно: налогов будет больше раза в четыре. Во-вторых, многие работают, заключая договора напрямую с иностранными компаниями, например, зарегистрированными в США. Но власти очень хотят запретить так делать. Поэтому я выходил на митинги против этих законопроектов.
Митинг против «Дия Сити». Фото: obozrevatel.com
— А что касается президентских выборов 2019 года, на которых избрали Зеленского, ты наблюдал за ними?
— Я не наблюдал. Но я делал анализ по участкам. Похожий анализ делал Рома Удот и украинская «Опора» [НКО, которое занимается защитой прав избирателей]. Правда, существенно позднее. Я сделал это раньше всех, потому что мне захотелось это сделать. Тогда оказалось, что в Донецкой области, судя по всему, были фальсификации, причём в пользу Порошенко.
— Это примерно то, что делает Сергей Шпилькин в России?
— Что-то вроде Шпилькина, да.
— То есть, выборами ты продолжаешь интересоваться. Но основная работа у тебя связана с программированием. Расскажи, что конкретно ты делаешь?
— Сейчас я работаю над частью системы промышленного интернета вещей, которая собирает данные с таких устройств, как промышленные двигатели и генераторы. Потом эти данные (например, скорость вращения, температура) отправляются по интернету в облако для анализа, обработки и т. д. Это используется для понимания неполадок устройств, но как это анализировать и применять целиком зависит от пользователя. Продукт очень большой и сложный, я занимаюсь только его частью, которая работает с сырыми данными. Это шлюз, к которому непосредственно подключены устройства с датчиками.
— Ты и в Москве занимался подобными вещами? Это твоя основная и единственная специальность?
— В общем, да. Хотя, мне кажется, наблюдением за выборами я занимался очень много. Несмотря на то, что у меня нет образования, связанного с выборами. Но у кого оно есть?
— Под конец не могу не задать этот вопрос. Наша пропаганда пугает нас русофобией в Украине, чуть ли не тем, что во Львове людей бьют за русский язык. Это действительно так? Как в Киеве относятся к русским?
— Не знаю, не сталкивался с таким. Я жил примерно 3 месяца во Львове и говорил там всегда на великорусском. Когда я искал квартиру и общался с хозяевами, только один человек (видимо, националист) сильно удивился, что я из Москвы. Я уже не помню подробностей, но, кажется, там были какие-то шутки про Путина… Что-то вроде: зачем вы приехали в «логово бандеровцев»? Но помню, что это был только один случай из, наверное, пяти. Остальные совершенно спокойно воспринимали то, что я из России и хочу здесь жить. И на работе у меня со всеми были спокойные и доброжелательные отношения. Никакой неприязни я к себе не почувствовал. В Киеве тем более. Тут у меня даже появились друзья из местных.
Я много раз говорил, что не люблю украинское государство. Но ещё сильнее я не люблю государство «Российская Федерация». Я люблю Россию как страну, но РФ — не Россия.